Неточные совпадения
Но Хиония Алексеевна была уже за порогом, предоставив Привалову бесноваться одному. Она была довольна, что наконец проучила этого миллионера, из-за которого она перенесла на своей собственной спине столько
человеческой несправедливости. Чем она не пожертвовала для него — и вот вам благодарность за все труды, хлопоты, неприятности и даже обиды. Если бы не этот Привалов, разве Агриппина Филипьевна рассорилась бы с ней?.. Нет, решительно нигде на свете нет ни совести, ни
справедливости, ни признательности!
Но все это совсем не означает, что в организации
человеческого общества необходимо или отказаться от свободы, или отказаться от
справедливости.
Окончательная победа царства Духа, которая ни в чем не может быть отрицанием
справедливости, предполагает изменение структуры
человеческого сознания, т. е. преодоление мира субъективации, т. е. может мыслиться лишь эсхатологически.
Для него в центре стоит идея
человеческого достоинства, что и есть
справедливость.
Идея Бога — отречение от
человеческого разума, от
справедливости и свободы.
Тот же критик решил (очень энергически), что в драме «Не так живи, как хочется» Островский проповедует, будто «полная покорность воле старших, слепая вера в
справедливость исстари предписанного закона и совершенное отречение от
человеческой свободы, от всякого притязания на право заявить свои
человеческие чувства гораздо лучше, чем самая мысль, чувство и свободная воля человека».
Повсюду он неуклонно следовал идее
справедливости, не увлекаясь, однако, неумытною строгостию, не считая грехом снисхождение
человеческим слабостям и не ставя кару главною задачею правосудия.
Он закаляет законопреступную волю
человеческую и, очистив ее при посредстве наказания, приносит в жертву вечной идее правды и
справедливости!
С одной стороны, преступление есть осуществление или, лучше сказать, проявление злой
человеческой воли. С другой стороны, злая воля есть тот всемогущий рычаг, который до тех пор двигает человеком, покуда не заставит его совершить что-либо в ущерб высшей идее правды и
справедливости, положенной в основание пятнадцати томов Свода законов Российской империи.
— Миром идут дети! Вот что я понимаю — в мире идут дети, по всей земле, все, отовсюду — к одному! Идут лучшие сердца, честного ума люди, наступают неуклонно на все злое, идут, топчут ложь крепкими ногами. Молодые, здоровые, несут необоримые силы свои все к одному — к
справедливости! Идут на победу всего горя
человеческого, на уничтожение несчастий всей земли ополчились, идут одолеть безобразное и — одолеют! Новое солнце зажгем, говорил мне один, и — зажгут! Соединим разбитые сердца все в одно — соединят!
— Не за копейку надо стоять, а — за
справедливость, — вот! Дорога нам не копейка наша, — она не круглее других, но — она тяжеле, — в ней крови
человеческой больше, чем в директорском рубле, — вот! И не копейкой дорожим, — кровью, правдой, — вот!
Нет ни общей для всех
справедливости, ни признания
человеческой личности, ни живого слова. Ничего, кроме задачника Буренина и Малинина и учебников грамматики всевозможных сортов.
— Символы наши суть: молоток, изображающий власть, каковую имеет убеждение над
человеческим духом; угломер — символ
справедливости, поэтому он же и символ нравственности, влекущий человека к деланию добра; наконец, циркуль — символ круга, образуемого
человеческим обществом вообще и союзом франкмасонов в частности.
Вместе с золотыми, вышедшими из моды табакерками лежали резные берестовые тавлинки; подле серебряных старинных кубков стояли глиняные размалеванные горшки — под именем этрурских ваз; образчики всех руд, малахиты, сердолики, топазы и простые камни лежали рядом; подле чучел белого медведя и пеликана стояли чучелы обыкновенного кота и легавой собаки; за стеклом хранились челюсть слона, мамонтовые кости и лошадиное ребро, которое Ижорской называл
человеческим и доказывал им
справедливость мнения, что земля была некогда населена великанами.
Вот я сделал и последний шаг: ог отвлеченного закона
справедливости я перешел к более реальному требованию
человеческого блага; я все свои сомнения и умствования привел наконец к одной формуле: человек и его счастье.
Она имеет положительное значение, когда вечными началами признается свобода,
справедливость, братство людей, высшая ценность
человеческой личности, которую нельзя превращать в средство, и имеет отрицательное значение, когда такими началами признаются относительные исторические, социальные и политические формы, когда эти относительные формы абсолютизируются, когда исторические тела, представляющиеся «органическими», получают санкцию священных, например монархия или известная форма собственности.
Ад представлялся
человеческому сознанию в двух формах — или в форме печальной судьбы и гибели человечества вообще, потому что спасения нет, спасение не открылось и никто не попадет в Царство Божье, которое есть царство богов, или в форме торжества карательной
справедливости над злыми, после того как открылось спасение добрых.
В коммунизм вошли знакомые черты: жажда социальной
справедливости и равенства, признание классов трудящихся высшим
человеческим типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному миросозерцанию и целостному отношению к жизни, сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное отношение к культурной элите, исключительная посюсторонность, отрицание духа и духовных ценностей, придание материализму почти теологического характера.
Коммунизм по своей идее хотел бы осуществить не только
справедливость, но и братство в
человеческих отношениях, «коммунион» между людьми.
Есть огромная разница в том, чтобы признать священными помазанные священные чины и освященные предметы, и том, чтобы признать священными — самый
человеческий субъект, его святость, его творчество, свободу, любовь,
справедливость, братство, знание, красоту души и т. п.
Заря нравственного возрождения русского солдата и признание, как в солдате, так и в крестьянине
человеческой личности с правами на милосердие и
справедливость к ней — была в то время еще очень-очень далека…